Зелёная вода речек останавливается в тёплых руслах,
рыбы, словно дирижабли, разгоняют планктон
и измученные птицеловы пытаются поймать
каждое слово.
Крепко держи в руках цветное тряпьё и скотч,
которыми стянуты резанные вены нашего героического времени.
Когда-то наконец выключишь это радио,
привыкая к ней, привыкая к ее дыханию,
и она, одев твою футболку,
принесёт тебе среди ночи воды.
На летней террасе чашки с остатками чая
заполняются ливнем, набиваются окурками,
у нас с тобой общая простуда, у нас с тобой долгие разговоры –
ты не замечаешь утренних дождей, поздно ложась спать
и так же поздно просыпаясь,
я пишу стихи о том как я люблю
эту женщину и как я выдумываю
всё новые и новые слова,
лишь бы ей об этом
не сказать.
С отточенностью форм
Моменты истязаний.
Ум беспощадно строгий,
И скудный бедный корм
Взгляд гордого орла,
Характер безусталый,
Как сердце – лед неталый,
Так мысли – серый шторм.
За скупостью к мечтам,
За гневом к ликованью,
Лежит упрямый нрав,
И невозможность жить,
Жить радостью общенья,
Возможностью прощений,
Ошибками от сердца,
Желанием любить.
Любить и быть любимым,
И утром просыпаясь,
Увидеть со смущеньем,
Чужую прядь волос.
И радоваться двери,
Без щеколды и засова,
И счастья, что нашелся
Ответ на твой вопрос,
Что смысл не в аскезах,
Не в мудрости ученых,
Не в пальце, что грозит нам
Из глубины веков.
А в той, что досыпает
Сейчас в твоей кровати,
И на вопрос: «Как звать-то?»
Ответит: «Я – Любовь!»
